В наше время все так специализировано, что мы, наверное, уже и забыли о том, что все сферы человеческой деятельности объединяются в одном - они порождены его душой, именно она источник всего. В науке реализуется жажда познания, в искусстве - жажда творения, в политике - жажда власти. Но что же эти желания собой представляют, что же это за сила, безудержно влекущая нас куда-то? Этот вопрос чреват опасностями: очень опасно и страшно заглядывать в самого себя, за фасад собственного "я" - ведь там открывается бездна. Оттуда, из этой бездны, исходят импульсы, заставляющие нас действовать, искать, творить; это она способна одарить нас ощущением душевной полноты или бросить в безжизненную пустыню депрессии. Душа - вещь неосязаемая, но все реализованное человечеством - порождено выплеснувшейся из неё энергией, вся человеческая культура - это застывшая лава, извергнувшаяся из человеческой души. И если мы вглядимся в следы этой деятельности, то увидим историю порождения, воплощения и умирания формы; своеобразие египетской или греческой души неповторимым отпечатком ложится на все их творения - от искусства до религии и государственного устройства, здесь не может быть ничего обособленного.

Если вы хотите проследить, что происходило с душой нашей цивилизации, возьмите альбом по истории искусства: в нем, как в кадрах фильма о прорастании семени и развитии растения, запечатлен единый процесс: умозрительная, надмирная форма средневековья материализуется в эпоху Ренессанса, а затем, с одной стороны, все более грубеет, становится натуралистичной до фотографичности, а с другой - все более рафинируется, утончается до болезненной изысканности, но и в том и в другом случае все более и более мертвеет, вырождается, пока наконец не рассыпается в предсмертной агонии модернизма. Бесчисленные плоскости, дробящие форму на кубических полотнах Пикассо, напоминают распадающуюся плоть, из-под которой показался мертвый костяк абстракционизма. "Черный квадрат" Малевича - это уже полное ничто, полный финиш. Это не художники изобретали, это не они делали - это с ними делалось. Полное ничто наступило не в умах художников, это свершилось в человеческой душе. Исчезла внутренняя форма - исчезла и внешняя. Есть солнце внешнее, восходящее над миром каждое утро и заходящее каждый вечер, а есть солнце внутреннее, озаряющее нашу душу, - вот оно-то сейчас и закатилось, и наступила ночь, тьма и смерть.

Примерно год назад один мой бывший однокурсник затащил меня в наш выставочный зал, где демонстрировались работы волгоградских художников. Я походил по залу и увидел что-то похожее на классическую живопись, что-то похожее на реализм, на абстракционизм, на Сальвадора Дали, но я не увидел в этих картинах нашего времени, все это вряд ли было по-настоящему пережито, оно было добросовестно сделано, но это уже не искусство, а его имитация. Некогда плодородная почва души уже не дает урожая, и поэтому приходиться обгладывать старые останки кем-то сотворенных форм. Может быть, кто-то скажет, что наши художники - это еще не показатель, но мне кажется, что нечто подобное происходит везде. По-моему, имеет место жажда беспроблемного деланья вещей, которые укрепляли бы чувство личной важности; много работы для рук и совершенно никакой - для души. Меня удивила реакция одного знакомого художника, который встретил мои слова о смерти культуры с полным неприятием, если не с враждебностью. Я не знаю, как можно справиться с проблемой, если её вообще никак не восприни-мать.

Я говорю о художниках, но это относится ко всем другим областям нашей жизни, например, та же нехватка национальной идеи порождена этой же всеобщей бес-форменностью. Политики, совсем как художники, пытаются решить проблему заимствованием старых форм, желая ими замаскировать внутренний хаос. Но этим ничего не решается: что бы мы ни приклеивали к себе извне, это никак не поможет тому, что происходит внутри. Так и не осознанный под внешней благопристойностью хаос незримо овладевает людьми и влечет их к разрушению. Хаос нашего времени должен быть осознан, только так можно преодолеть его власть и найти путь к возрождению.

Да, то, что произошло, есть смерть, но мы должны найти смысл смерти, и тогда в ней откроется иной облик. Жизнь развивается не от рождения к смерти, она движется от рождения через смерть к новому возрождению. Любая инициация - это опыт умирания и воскресения в обновленном виде. Посвящаемый в монахи проходит через символическую смерть: вместе со старым строем жизни, именем и одеждой погибает ветхий человек, чтобы жизнь обрел новый, совершенный, уже под другим именем, в другом облачении. Точка зимнего солнцестояния - точка смерти старого цикла и одновременно начала нового, когда Великая Мать, Царица Небесная, рождает Сына Света. Сам хаос воспринимался древними двояко: с одной стороны - это ужасная бездна, вселенская пасть, конец всякой вещи, но с другой - это клокочущий океан расплавленных форм, из которого исходит всяческое бытие. В христианском учении хаос - это состояние мира в начале творения, о котором повествует первая глава "Бытия": "Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою". Тьма над бездною - это еще полная бесформенность, но за ней следует библейское "Да будет свет" и начало нового, непорочного мира.

Самые серьезные вещи сейчас происходят незримо, вдалеке от всяческого шума, от всяческой имитации, которой живет наш современный, лишенный души мир, перебирающий пустые скорлупки мертвых вещей. Древние знали, что зашедшее за горизонт Солнце путешествует по подземной реке, и именно там - в глубине души совершается самая главная работа, там скрывается источник света нового дня, который когда-нибудь озолотит зарею непроницаемую тьму нашей ночи.

ТОЧКА СМЕРТИ