Сначала стало проявляться изображение - как на фотобумаге... Но мозг ещё не мог работать в полной мере, и изображение не имело смысла... Только потом, когда появилось ощущение собственного я, начали выплывать слова - названия и имена.

Я очнулся перед старинным зданием - покрытым облезшей красноватой штукатуркой, украшенным причудливой запылённой лепниной. Я стоял на ступенях, как раз напротив массивной двери, над которой из стены проступало изображение двуликого божества.

Мое нахождение здесь должно было иметь какой-то смысл, но я никак не мог его поймать - он ускользал в океан неизвестности, окружавший меня. Я даже не мог удивиться, и испытывал чувство падения в бесконечную бездну.

Я огляделся по сторонам и увидел неподалёку милиционера с лицом бульдога, явно проявлявшего ко мне интерес.

"Должно быть, я уже долго здесь стою. А что я делал до этого? Я даже не знаю, как я тут оказался".

Я открыл тяжёлую дверь и шагнул в темноватое пространство здания. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я обнаружил, что нахожусь здесь не один. Помещение, похожее на вестибюль, заполняли молчаливые, сосредоточенные люди. Некоторые из них стояли в тяжёлом оцепенении, а другие нервно прохаживались из угла в угол. Казалось, что они тревожно ожидали чего-то.

Поняв, что неуместно попал то ли на панихиду, то ли ещё хуже - на собрание какой-то тайной ложи, я бочком зашёл за замученный нехваткой света фикус - подальше от глаз.

"Минут через десять, когда мент свалит куда-нибудь подальше, я потихоньку уйду отсюда".

Время тянулось мучительно долго в этой сгущённой, душной атмосфере, и от нервного напряжение рубашка пропиталась потом. Я подумал, что встреча с милицией - не самое худшее в нашей чреватой жуткими неожиданностями жизни, и решил не искушать судьбу и покинуть мучительное собрание.

Я подошел к двери и дернул медную ручку: дверь громыхнула, но не поддалась - она была заперта. Я повернулся с нехорошим чувством - находящиеся в вестибюле глядели на меня строго и удивлённо. "Влип" - пробежал по груди ледяной поток. С неприятностью я заметил, что мои руки трясутся мелкой дрожью.

"Главное - не подавать вида!"

Я как краб - бочком - опять уполз в убежище за фикусом. Во мне ужас кричал надрывным голосом, и чтобы заглушить его, я пытался молиться. Но дикие, ошпаренные мысли выскакивали из уголков сознания, и, натыкаясь на слова молитвы, разбивали их в куски.

За дверью на противоположной стене от входа послышались приближающиеся шаги. Я спустился на корточки и спрятал лицо в ладонях.

- Пройдёмте! - разрезал резкий голос густую тишину, и все, шаркая подошвами и стуча каблуками, направились вглубь здания по темному коридору.

- А Вам нужно особое приглашение?

Какое-то мгновение я ещё надеялся, что это относится не ко мне.

- Вы что - не слышите?

Я поднялся:

- Видите ли, произошло недоразумение...

- Не время разговаривать!

Прилизанный человек во фраке, похожий на конферансье, бесцеремонно схватил меня за локоть и потащил вслед за другими по коридору. "Влип, точно влип!" Я провёл языком по высохшему нёбу, но не смог смочить его - слюна испарилась от страха. Я чувствовал себе рыбой, пойманной на крючок, которую леска тащит к погибели.

По стенам коридора появились просветы дверей, и люди из толпы стали заходить в них - кто вправо, кто влево. В одну из этих дверей конферансье втащил и меня, усадив в кресло перед зеркалом. На меня надвинулась усталая дама, чьё провисшее лицо напоминало дрожжевое тесто. Дама с профессиональной небрежностью стала покрывать моё лицо толстым слоем грима, превращая его в гротескную маску.

"Боже мой, - что она делает?"

Я сделал ещё одну попытку вырваться из этого абсурда:

- Видите ли, случилась как-то нелепость...

Но дама взглянула на меня с такой убийственной холодностью, что слова застряли у меня в глотке.

Наконец, дама закончила издеваться надо мной.

Вновь забежавший конферансье скомандовал:

- На выход!

Поймав его за рукав, я затараторил с отчаянностью обречённого:

- Вы здесь выглядите самым разумным человеком! Выслушайте же меня: произошла ошибка - я здесь оказался случайно!..

- Здесь никто не оказывается случайно, - конферансье зачем-то ткнул указательным пальцем в мой нагрудный карман.

Я запустил туда пальцы и вытащил... билет. Эта находка так шокировала меня, что я не имел уж больше сил возражать:

- И что же я должен делать?

- То же, что и все остальные - сыграть свою роль.

- Но я не знаю никакой роли!

- А это уж Ваша проблема. Но только помните - если вы сделаете хоть одну ошибку...

Он сделал многозначительную паузу, чтобы придать весу своим словам:

- ... Вас так накажут, что Вы себе даже представить не можете.

Это окончательно добило меня, и я находился в каком полузабытье пока меня вели по коридору, а затем вытолкнули на сцену.

Я огляделся. На сцене шла какая-то странная пьеса - вокруг творилось сплошное непотребство: кто-то вульгарно нажирался, кто-то дрался из-за денег, а многие просто самозабвенно совокуплялись, пыхтя и постанывая, не обращая на окружающих никакого внимания.

Ко мне подошла отстранённая девушка с остекленелым взглядом, чьё лицо было изуродовано гримом. Глядя куда-то в даль за моей спиной, она бесстрастно произнесла:

- Я люблю тебя.

Мне стало противно: "Какая любовь - ведь она даже не видит меня!"

Я отодвинул девушку и прошёл к краю сцены - всё пространство зала утопало в непроглядной тьме.

- Есть ли здесь кто-нибудь?!

Мой крик утонул в бесконечности бездны...

Театр