Фред полез в нагрудной карман за пачкой и, вставляя сигарету в рот, взглянул исподлобья:

- И что стоим? Вернуться нам надо ещё до заката.

Покрытие руля было сделано из материала, похожего на пробку, и было приятным на ощупь, а там - за баранкой, за руками Тома солнышко отражалось в покрытии машины, ветер гнал по дороге какую-то сухую траву, и открывался вид на Мизерскую низину с проклятым посёлком.

- Скажи, а зачем ты едешь? Тебе же плевать на искусство.

Фред усмехнулся:

- Это просто - деньги.

- А какой смысл в деньгах?

Фред недовольно поморщился:

- Здесь не надо искать никакого добавочного смысла, деньги - это и есть смысл.

Да уж, тут возразить нечем. А может быть и правильно? По крайней мере, это хоть какая-та цель, у самого Тома фактически не было никакой. Были всего лишь поводы для движения, для действия, которыми он хотел заменить умершие желания. В этой душевной пустыне лучше было двигаться, чем стоять; пока движешься ещё веришь, что не совсем умер...

Том завел машину и стронулся с места.

Мизерская низина обросла различными дикими слухами, такими дикими, что о них не столько говорили, сколько молчали. Когда в соседнем городке узнали, куда они направляются, то их даже не стали отговаривать, на них просто посмотрели, как на опасных безумцев или самоубийц. У местного шерифа было очевидное желание под разными предлогами сорвать их поездку, но слишком серьезны были предоставленные бумаги. Легко бы всё списать на темноту провинциалов, но выражения их лиц были слишком выразительны...

В эпицентре страхов была собственно не столько низина, сколько посёлок Малый Буккервиль. В нем жил Сомерсет Вирт, художник, поразивший десять лет назад воображение публики. Его стиль можно было назвать отчасти примитивным, но что-то в этом примитивизме было пугающе реалистичным. Трудно сказать - можно ли было назвать его картины искусством? Скорее они имели большее отношение к психиатрии или демонологии. Но таково наше время: деградирующий зритель ищет то, что с наибольшей полнотой выражает болезнь его души. Сомерсет попал в точку и очень быстро стал популярным. Очень популярным. Картины шли в элитных салонах по бешенной цене. Вот только его никто не видел: он общался через агентов, а сам жил безвыездно в поселке, в котором родился и вырос. А потом случилась та история... Население посёлка куда-то пропало - вместе с художником. Было и исчезло, без каких-то разумных причин. Ни трупов, ни следов насилия.

Происшествие оказало столь сильное впечатление, что никто до сих пор не додумался до того, чтобы навестить дом Сомерсета Вирта, а ведь там могли сохраниться картины, цены на которые после его исчезновения значительно выросли.

В общем-то, Тома интересовали не столько картины, его больше манила тайна - она казалась допингом, способным хоть сколько-то расшевелить его.

Свойство психики таково, что её состояние изменяет восприятие окружающего мира. Дикие байки про здешние места, воспринимавшиеся до сих пор с известным скепсисом, все же не прошли без следа, и вот лесок, в который они въехали казался какими-то зловещим. Хотя, если поглядеть без эмоций, то ничего зловещего здесь не было... Только деревья выглядели как-то странно, да и с листьями будто бы что-то произошло.

У дороги стоял брошенный автомобиль с открытой дверью, чуть подальше - трактор. Дорога повернула, они выехали из леска и открылся вид на поселок, стоявший на берегу озера. Посёлок, как посёлок, таких тысячи. Просто пустые дома. Но почему так неприятно сжалось сердце? Да и Фред - крепкий мужичёк, а тоже, похоже, нервничал: курил одну сигарету за другой.

Уже при въезде в посёлок что-то случилось с мотором; он чихнул пару раз и заглох.

- Начинаются чудеса, - Фред зло сплюнул, - Вечно какая-нибудь хренотень да и случится.

Никакие попытки оживить технику не привели к успеху; в двигателе всё вроде бы было нормально, но он не работал. Через полчаса тщетных усилий Фред сказал:

- Времени у нас в обрез, так что нечего нам тут вдвоем торчать. Я попробую эту чертову колымагу раскочегарить, а ты пока иди ищи хату этого полоумного художника. - А как встретимся?

- Ничего, я тебя разыщу, поселок небольшой. Но надо работать в темпе...

* * *

И в самом деле, в поселке отсутствовали какие-либо следы, указывающие на возможные причины исчезновения людей. Здесь даже не побывали воры, и дома, машины пребывали в том же порядке, в каком их бросили хозяева. Эти оставленные в неприкосновенности вещи только подчеркивали царящее здесь безлюдье. И темнота за окнами мёртвых жилищ казалась какой-то многозначительной...

Том испытывал странное ощущение: ему мерещилось будто кто-то смотрит ему в спину. Всё дело было в психике, и он понимал, что если начнёт оглядываться, то лишь ещё сильнее подхлестнёт свои нелепые чувства, но беспричинный страх нарастал, сзади словно надвигалась какая-то опасность. Том оглянулся... Никого. Только пустая улица, да дома уставились тёмными глазницами окон.

- Чертовщина!

Дом Вирта ему удалось найти легко, он слишком выделялся среди прочих. Причудливая фантазия художника излилась и на место его обитания. Нельзя сказать, что дом был красивым, он был странным. Длинный деревянный помост шёл от него в сторону озера. Том понял, что ему напомнила вся эта постройка - гигантское насекомое...

Он подошёл к двери и подумал: "Может быть, постучать? Неудобно входить без стука". Он усмехнулся и ткнул дверь пальцами - он со скрипом отворилась...

Художник жил скромно, единственное на что он тратился - были книги. Книжные шкафы занимали практически все пространство помещений. Том покопался на полках, вынул несколько томов, сдувая пыль. Литература была специфическая, оккультная. Подобный круг интересов и следовало ожидать...

В мастерской законченных картин не было, только пустые подрамники. Но, покопавшись в папках, он обнаружили ворох эскизов и, захваченный ими, Том утратил чувство времени. Пришёл в себя он лишь тогда, когда солнце скрылось за домами и разбирать рисунки стало трудновато. Он сложил всё обратно в папку и взял её подмышку.

- Это хоть что-то...

Том заметил, что на обоях что начерчено. Он подошёл поближе. Это были какие-то каббалистические знаки. Край обоев отстал от стены; Том потянул за него и ему открылась настенная живопись. Это было что-то невероятное, вернее чудовищное. Том стал яростно срывать обои. Все стены комнаты были разрисованы красками.

Это была не живопись, и Вирт не был художником, и, скорее всего, его не интересовала популярность. И если он выставил свои картины на публику, то с какой-то иной, только для него ясной целью...

На улице послышался какой-то шум. Том распахнул дверь, за ней стоял Фред.

Вид у него был несколько ошарашенный, и глаза его смотрели в какую-то бесконечность...

- Ну, как автомобиль?

- Автомобиль? Какой автомобиль?

Том опешил:

- Как это - какой? Наш автомобиль?! Который ты чинил!

- Я чинили? Это не имеет никакого значения...

- А что имеет?

- То, что находится на дне озера...

- А что там находится?

- Понимаешь, они там все - на дне... А когда стемнеет, появится Чёрный Гутха.

- Кто?

- Чёрный Гутха.

- Откуда ты всё знаешь?

- Я не знаю, откуда я это всё знаю... Просто знаю... Стал вдруг знать... А разве ты ещё не знаешь? Ты разве не слышишь?

- Мы немедленно уйдем отсюда!

Фред покачал головой:

- Нет.

- Это почему?

- Потому что я уже не отвечаю за свои поступки.

На голову Тома обрушился страшный удар и в глазах потемнело...

* * *

Первое, что увидел очнувшийся Том, была полная Луна. Он попробовал встать и понял, что связан. Он кое-как изогнулся и сел. Это был берег озера, по пояс в воде стоял Фред.

- Чёрт возьми, Фред, что происходит?

- Сейчас появится Гутха и заберет нас, - спокойствие Фреда не соответствовало ситуации.

- Фред, чёртов кретин, прекрати сходить с ума!

- Там, на дне открылась брешь, и он приходит из тьмы внешней...

Дальше разговор продолжать не имело смысла, и Том сосредоточился на развязывании веревок. Узлы медленно, но поддавались. Вдруг послышался плеск. Том приподнялся и взглянул на озеро. Фреда не было, только круги расходились по воде. И тут Том почувствовал, что там что-то есть. Это был совершенно дикий, животный страх. Том извиваясь как червяк стал отползать как можно дальше от воды, проламываясь головой сквозь камыш. Он сделал нечеловеческое усилие и веревки наконец поддались. Он их сбросил с себя и прислушался: из озера что-то тихо выбиралось. Что-то до невозможности чудовищное; самые жуткие ужасы ночных кошмаров обрели реальность и приближались к нему. Том боялся, что сердце не выдержит - так сильно оно билось. Трясущимися руками он полез в карманы и стал искать зажигалку. Она никак не хотела находиться, а когда нашлась, то никак не зажигалась. Наконец, огонек вспыхнул, и Том поднес его листьям сухого камыша. Чем бы эта тварь не была, но она должна была боятся света.

А потом он бежал, так, как никогда не бегал в жизни. Он бежал пока не растратил все силы и не упал, теряя сознание, на землю.

* * *

Том сидел в полицейском участке и дрожащими руками сжимал чашку с кофе. Шериф и его помощники слушали молча.

- Посёлок погубил этот сумасшедший художник. Этот безумный негодяй впустил в наш мир такое... Его дом надо сжечь, а картины уничтожить. Их надо уничтожить, пока не поздно! Но меня же никто не послушает! Кретины торгуют этим безумием!

Странный художник

* * *

* * *

* * *